Неожиданно Гидеон повернул голову и заметил меня. Должно быть, почувствовал на себе мой пристальный взгляд. Наши глаза встретились, и у меня вдруг возникло ощущение внутренней уверенности, появлявшейся только в присутствии Гидеона. Интуиция подсказывала мне, что он мой. Я это поняла еще тогда, когда впервые увидела его.
А тут какая-то чужая женщина имеет наглость класть руку ему на грудь!
Я подняла брови в безмолвном вопросе: «Какого хрена?» В этот момент Коринн проследила взгляд Гидеона. И, увидев меня посреди вестибюля, явно не слишком обрадовалась.
Правда, если честно, Коринн еще крупно повезло, что я не оттащила ее за волосы от Гидеона.
Она демонстративно взяла его лицо в ладони, насильно повернула к себе, встала на цыпочки, чтобы прильнуть к его упрямо сжатым губам. И тут во мне действительно проснулось желание вцепиться ей в волосы. Я даже сделала шаг в их сторону.
Коринн, надо отдать ей должное, почти преуспела, однако Гидеон резко дернул подбородком, не дав ей возможности совершить задуманное, схватил ее за руки и отодвинул от себя.
Усилием воли я подавила раздражение и решила, что пусть сам разбирается. Он уже большой мальчик. Не то чтобы я совсем не ревновала, потому что, естественно, это было не так. Ведь Коринн, в отличие от меня, могла появляться с ним на людях. Но теперь я не испытывала безумного страха потерять мужчину, которого любила больше жизни.
Конечно, внутренний голос предостерегал меня от излишней самонадеянности. Безусловно, надо всегда быть начеку, чтобы потом не было мучительно больно. Но сейчас я твердо решила не обращать внимания. Ведь после всего, что нам с Гидеоном пришлось пережить, после всего, что он сделал для меня… Нет, сейчас совершенно невозможно было не верить в нашу любовь.
И вообще, испытания закалили нас, мы оба стали гораздо сильнее.
Когда я вошла в лифт, то в голову вдруг полезли мысли о родителях. Ни мама, ни Стэнтон пока не звонили мне с жалобами на папу. Явно хороший знак. Скрестив на удачу пальцы, я загадала, что, когда вернусь домой, мы навсегда закроем тему Натана. По крайней мере, я уже вполне созрела. И была готова начать новый этап своей жизни, как бы она ни сложилась в дальнейшем.
Кабина лифта остановилась на десятом этаже, двери открылись, мы услышали пронзительный звук перфораторов и отбойных молотков. Прямо напротив лифта с потолка свисала строительная пластиковая пленка. Я понятия не имела, что в Кроссфайре где-то идет ремонт, и вытянула шею, чтобы посмотреть, в чем дело.
— Кто-нибудь выходит? — оглянувшись через плечо, спросил стоявший у двери мужчина.
Я выпрямилась и покачала головой, хотя он обращался вроде и не ко мне. Никто не двинулся с места. Все ждали, когда двери закроются и избавят нас от шума стройки.
Но двери оставались открытыми.
И когда мужчина принялся безрезультатно жать на все кнопки подряд, я поняла, в чем дело.
Гидеон.
Улыбнувшись про себя, я сказала:
— Извините, пожалуйста.
Люди в кабине посторонились, чтобы пропустить меня вперед, я вышла, а вместе со мной еще какой-то парень. Типичный клерк, в строгих брюках, рубашке с коротким рукавом и при галстуке.
Двери лифта тут же закрылись, и кабина поехала наверх.
— Какого черта! — возмутился парень, повернувшись в сторону лифтов.
Звонок, предупреждающий о том, что пришел другой лифт, едва не потонул в жужжании и грохоте строительных инструментов. Двери открылись, и оттуда появился Гидеон. Он казался слегка сердитым, разгоряченным, но совершенно неотразимым. Мне сразу захотелось броситься ему на шею. Ведь со мной был настоящий альфа-самец, устоять перед которым невозможно.
Ради тебя я готов остановить вращение Земли. Что уж там говорить, иногда он так и делал!
Сердито бормоча что-то себе под нос, парень, похожий на клерка, вошел в кабину лифта, из которой только что вышел Гидеон, и наконец-то оставил нас вдвоем.
Гидеон подбоченился, пола пиджака отогнулась, и я в полной мере смогла оценить шикарный черный костюм-тройку из очень дорогой ткани. Рубашка тоже была черной, в манжетах его любимые золотые запонки с ониксом.
Словом, он был одет точно так же, как в нашу первую встречу. Именно тогда мне с ходу захотелось оседлать этого великолепного жеребца и затрахать до смерти.
И вот теперь, спустя много месяцев, абсолютно ничего не изменилось.
— Ева, — начал он своим сексуальным голосом, от которого меня бросало в дрожь. — Это не то, что ты думаешь. Коринн заявилась сюда только потому, что я не отвечал на ее звонки…
Я жестом остановила Гидеона и бросила взгляд на запястье, которое украшали прелестные часы — его подарок.
— У меня только тридцать минут, а потому не хочу обсуждать твою бывшую. Давай лучше перепихнемся по-быстрому, если, конечно, не возражаешь.
Гидеон, наверное, с минуту стоял молча, явно пытаясь оценить мой настрой. Я просто физически чувствовала, как крутятся колесики у него в мозгу и постепенно меняется настроение. Он прищурился, его глаза потемнели. Скулы слегка порозовели, губы приоткрылись, дыхание стало тяжелым, а член напрягся под тонкой тканью брюк. Гидеон сейчас чем-то походил на пантеру, потягивающуюся после короткого сна.
Затем он достал телефон из внутреннего кармана пиджака. Нажал кнопку быстрого набора и, не спуская с меня глаз, приложил телефон к уху.
— Послушай, я задержусь на тридцать минут. Если Андерсону это не подойдет, договоритесь с ним на другое время. — Он выключил телефон и небрежно сунул в карман.
— Я тебя безумно хочу, — охрипшим от страсти голосом прошептала я.
Гидеон опустил руку, чтобы поправить ширинку, затем подошел ко мне, его глаза были словно тлеющие угли.
— Пошли.
Он положил руку мне на поясницу именно так, как я любила. Я задрожала всем телом и замерла от предвкушения. Посмотрев на него через плечо, я увидела легкую улыбку на его губах. Он явно понимал, что делает со мной столь невинное прикосновение.
Мы отодвинули защитную пленку, оставив лифты у себя за спиной. Кругом был голый цемент, везде с потолка свисала такая же пластиковая пленка, через которую виднелись размытые силуэты. Я слышала музыку, практически тонувшую в грохоте инструментов, и громкие голоса переговаривавшихся между собой рабочих.
Гидеон целенаправленно шел вперед, отодвигая тонкий пластик. Его молчание возбуждало меня, с каждым шагом нетерпение все больше усиливалось. Он открыл какую-то дверь, и мы оказались в угловом офисе.
Передо мной как на ладони лежал весь город — каменные джунгли с вкраплением домов со славной историей. В безоблачное небо то тут, то там поднимались струи дыма, а потоки машин на улицах казались притоками полноводной реки.
